Четыре унции кофе - Страница 65

там

тарата-там

там там

тарата-там

тарата-тарата-тарата

там

Бросив заветный взгляд на сто городов одновременно, мы видим множество машин представительского класса. В этом парке, о существовании которого известно только нам, есть даже феррари и ламборгини в дополнение к новым порше, мерседесам, ауди и БМВ. У каждого автомобиля свой особый маршрут. Рядом с водителем на этот раз сидит паренек в красном мундире. Такой иногда можно встретить в самых роскошных отелях у ребят, прозванных коридорными. Но наш костюм выглядит немного иначе. На фуражке с черным лакированным козырьком вышит золотой вензель – королевская лилия. С левой стороны кителя с золотыми пуговицами четыре заветных буквы – WRDC. На парне в тон кителю брюки и черные туфли, надраенные до такой степени, что, когда он выйдет из машины, на отполированной коже отразится глубокое небо Амстердама, Цюриха и Миннеаполиса. У водителя список. На заднем сиденьи лежит коробка с конвертами. Машина останавливается перед входом в банк. Или офисный центр. Или здание муниципального совета. Или киностудию. Адресов слишком много, и в каждом городе они свои. Чтобы составить этот перечень, ста региональным директорам пришлось чесать затылки пару недель. И потрудились они не хуже, чем власти Швеции, работая над известным списком для своих немецких друзей. Помимо обеспеченности и влиятельности, мы поставили один общий критерий каждому городу – диверсификация. Люди должны быть разными, из всевозможных сфер и полей деятельности. Само собой, никакого криминала. Никаких подмоченных репутаций. Адвокат и банкир, музыкант и промышленник, поэт и финансист должны чувствовать себя в клубе одинаково раскованно и комфортно. Мы, скорее всего, не сможем предотвратить образование кружков по интересам, но превращать наши банкеты в филиал Давосского форума нельзя ни при каких обстоятельствах. Иначе мы просто потеряем свое лицо еще на этапе его лепки. Парень с фирменным конвертом в руках поднимается по ступеням, входит в приемную. После того, как удивленный секретарь (не каждый день видишь человека в странном мундире) разрешает ему пройти, он оказывается в кабинете и вручает конверт адресату. Все. На этом его миссия окончена. Он возвращается в машину. Чтобы доставить следующее послание. Разговаривать с клиентами им строго воспрещено, и о том, что внутри конвертов, они имеют только самое смутное представление. Когда адресат возьмет специальный нож или просто надорвет бумажный клапан, он увидит четыре вещи: буклет, письмо-приглашение, конверт с обратным адресом в Нью-Йорке и визитку клуба. О стоимости буклета говорить не приходится. Это лучшая полиграфия, выполненная по лучшим макетам лучших дизайнеров. В сжатой, но богато иллюстрированной, форме расписана программа клуба на следующий год. Причем сделано это в стиле «будет очень интересно, конечно, если вам удастся присоединиться». Мы ни к чему не понукали и ничего не гарантировали. Красная нить всего этого опуса – у нас очень мало мест, к сожалению. Увы, ни приглашение, ни визитка не давали привилегий. Но зато благодаря им те, кто получил наши конверты, могли попасть в следующий этап. И пока машины все еще разъезжают по городам, а юноши в красном разносят послания, первые адресаты вводят название заветного сайта в командной строке своих браузеров. Или, сняв трубку, набирают номер, указанный на бизнес-карточке. И голливудская пара, Кевин и Дайен, снова спрашивают их, улыбаясь с дорогой полиграфии: а вы приглашены?

там

тарата-там

там там

тарата-там

тарата-тарата-тарата

там

Медные теперь на пике. Тема, начатая флейтой, переходит к саксофонам. Саксофон—тенор, саксофон—сопранино, саксофон—сопрано.Вслед за ними вступают тромбоны. И температура растет. Сайт, выполненныйв безукоризненной стилистике, дублирует буклет и обогащает его дополнительными акцентами. Те, кто предпочел телефон, попадают либо в американский колл-центр, либо в его европейскую копию, физически расположенную в Амстердаме. И там, и здесь мы наняли подрядчиков —две компании, специализирующиеся на подобных услугах. Они прекрасно знают свое дело. Поэтому в Амстердаме в просторной комнате за перегородками сидят двадцать девственниц (шучу), по четыре на каждый язык – немецкий, французский, испанский и итальянский. Любая из девушек также свободно говорит на английском – таково было наше требование, которое они легко удовлетворили. Операторов набирали придирчиво. Тестировали на стрессоустойчивость и быстроту, а главное, оптимальность решений. Можно не сомневаться – здесь собраны зубры. Хотя весь протокол расписан до мелочей. Нюансы, тональность и даже паузы. Каждая из девушек способна рассказать клиенту о клубе, ответить на его вопросы и в ненавязчивой форме подвести к резервированию. Они вежливы, контактны. И сексуальны. Насколько может быть сексуальной женщина в процессе делового, по сути, разговора. Особое придыхание, смешок, особый тембр. Мужчинам это нравится. Многие реагируют на такое почти подсознательно. Главное – они должны понять: Клуб – это расширение кругозора, это новые знакомства, новые возможности. Деловые, личные и очень личные. Это парад ухоженных красоток, наконец. И все это очень избранно. И очень престижно. Вот почему почти каждый разговор после нескольких минут заканчивается одним и тем же.

там

тарата-там

там там

тарата-там

тарата-тарата-тарата

там

Крещендо. Медь и ударные сейчас только поддерживают ритм, а на первый план впервые выходят струнные. Громко, мощно, торжественно. Тот, кто посетил наш сайт и, пролистав несколько страниц, нажал на заветную клавишу, и тот, кто, приняв для себя решение, называет данные своей кредитной карты девушке-оператору, – запускают одну и ту же денежную машину. Когда Равеля спросили, что он думает о написанном им шедевре, он ответил, что видит заводской конвейер. Он хотел, чтобы во время звучания «Болеро» на сцене изображали не балет. Нет. А гигантский завод. Методично работающую машину, которая состоит из плотно подогнанных механизмов, запускающихся друг за другом. Все вместе они порождают идеальный рабочий гул, в который органично вплетены и шелест компьютерных клавиш, и голоса телефонисток, разговаривающих на разных языках одновременно, так что смысл сказанного нам недоступен. Но мы прекрасно слышим идеально отлаженный гул. Это дыхание машины. Это ее жизнь. Данные с компьютерного терминала поступают на сервер платежной системы. Она проверяет их. Затем отсылает эти данные в наш банк. Оттуда в банк эмитента карты. Снова возвращает их на сервер платежной системы. Хотя все это занимает какие-то мгновения, нам с высоты виден этот гигантский трафик – пунктиром, трассером – через океаны и континенты. А затем на мониторе перед девушкой колл-центра, как и на ноутбуке на столе у адвоката, появляется надпись: операция проведена успешно. Спасибо, что Вы с нами! В этой благодарности – квинтэссенция всего проделанного пути. Ведь до этого момента мы шли по канату над пропастью. Мы балансировали и рисковали. Установив годовую плату за членство в пять тысяч долларов или евро (в зависимости от территории) мы не знали – а приемлемо ли это? Ведь, кроме входа, каждый банкет будет оплачиваться дополнительными 250 долларами с человека. В итоге семейная пара раскошелится примерно на 16 тысяч в год. Это много или мало? Станут ли люди платить такие деньги? О чем думают богачи? Как они относятся к деньгам? Кто-то выкидывает состояния на всякие безделушки, а кто-то наоборот – чем богаче становится, тем более скуп и мелочен в своих тратах. Мы не могли предугадать наперед. Поэтому, осознавая рискованность, задействовали формулу 1:3. Пусть из трех адресатов, получивших конверты, один станет нашим клиентом. Если бы на бигбордах, развешенных в ста городах Европы и США, были указаны контактные данные, наши колл-центры захлебнулись бы от лавины бестолковых звонков, а вебсайт, наверняка, лег бы в первые часы, как от массированной DOS-атаки. Мы намеренно отогнали зевак, любопытных и прочие непродуктивные сегменты. Спустя две недели, во вторник, разошлись первые конверты. До четверга мы получили почти четыре миллиона в общем долларовом эквиваленте. К понедельнику их было девять. Затем почти три дня кривая графи